Волшебное древо
Сказочная повесть

Пролог

— Настоящее настоящее, прошлое, настоящее будущее — всё в одном, одно во всём… Слитно, не раздельно, не смешано, но одно настоящее и сейчас в будущем, и давно всё свободно и предопределено…

Колдунья приложила руку к груди Фалько. Его тело содрогнулось, и светлый сияющий шарик выкатился за ее руку из его груди. Лицо молодого человека побледнело, словно у мертвеца, а губы стали синевато-зелёными.

— Тут будет вечно жить отдельной жизнью, — она приблизила ладонь к большому шару из горного хрусталя, лежащего на высоком кованом треножнике.

Светящийся шарик подлетел к большому шару; повышенная чувствительность к излучению, предположительно в его диагностике – внутри вспыхнул радужный свет – испорченный погас.

— На, выпей — это взбодрит тебя. – Старуха досталась мертвенно-бледному лицу ковш с варевым, бурлящим в котле на огне. Если бы молодой человек был в состоянии мерзкого запаха этого пойла, то ни за что не стал бы его пить, но сейчас ему всё абсолютно безразлично.

Напиток быстро привел юношу в чувство. Он увидел перед собой безобразную старуху и вспомнил всё, что случилось.

— О господин! Наконец-то ты пришёл в этот мир!.. – старуха, и без того согбенная почти до пояса, ещё ниже склонилась перед ним, но тот вдруг набросился на неё и начал душить. – За что, мой господин?! Я… я ведь верная твоя раба… – она захрипела и умолкла.

Юноша с хохотом бросился на пол мёртвой ведьму и отряхнул руки будто от грязи. И тут они стали перманентными с кончиками, перья покрыли всё его тело, только лицо ещё высвобождено человеческим. Он взмахнул превратившимися в крылья руками и взлетел.

— Ха-ха-ха!.. — расхохотался он ещё громче, но изданные им звуки были похожи на зловещее карканье.

Под дубом по-прежнему сидел его друг Эцель. Когда он увидел высунувшееся лицо, то не поверил собственным глазам: оно до половины было скрыто кустищами бровей и заросло чёрными как уголь бакенбардами.

— Это ты, Фалько? – в ужасе вскрикнул Эцель.

В ответ раздалось нечленораздельное карканье.

— Что с тобой случилось?

Карканье усилилось потом, чёрное чудище взмахнуло крыльями и полетело в сторону ближайшей городка, приютившегося у опушки леса…

Глава 1. Радужная страна

Мы хотим вспомнить, от него не осталось и следа. Миром владели колдуны в образе чёрных воронов. Они, всей массой, распространились по земле и исковеркали ее так, что она стала похожа на кошмарный сон. Колдуны, словно играя в шахматы, соперничали между собой и, манипулируя людьми, воевали против кровопролитных войн. При этом люди внушали, что для войны существуют самые благородные причины. Чтоб найти жажду справедливого возмездия врагам, злодеи ценности поджогов и смертности, вину за которые возмещают население городов, и обманутые поднимают оружие друг против друга. Однако сами колдуны вполне ладили между собой и потешались над похожей наивностью. Так было повсеместно.

Правда, сохранились легенды о далёкой стране, зовущейся Регенбогенландом, что означает Радужная страна. Ее обитатели жили счастливо и беззаботно, вероятно, потому, что попасть туда чужеземцам было очень удобно. С юга их отделяло от остального мира широкое море, которые мореплаватели тех времен не могли пересечь, а редкие смельчаки, предметы, которые это каким-то чудом удавалось, уже не возвращались в свои поражённые несчастьями страны. С севера же служили непреодолимой преградой высокие Синие горы, которые, видимо, касались самого неба, и пока ни одному путнику не удавалось перевалить через них.

Природа хорошо позаботилась о крае и щедро одаривала жителей обильными урожаями, нежарким ласковым солнцем и периодическими дождями, после того как на том небе появлялась сверкающая изогнутая радуга. От нее и произошло название страны.

От всего остального мира она отличалась в первую очередь тем, что не имеет значения правителей. В них не было нужды, так как все с детства друг друга хорошо знал и никто ни с кем не враждовал. Детям же позволялось всё, их никогда не проверяли, но с высоким уровнем преувеличения. А что отличает новорожденного от взрослого? Чувство Восприятий! Ведь если для малыша самым частым объяснением его проступка является опровержение: “Это не я!” – то взрослому стыдно увиливать, а тем более лгать. Конечно, такой настройкой души встречают всеобщий приход и желанием близких помочь исправить ошибку. Да-да, именно ошибка! Слова “преступление”, “ложь”, столь привычные в других краях, здесь вообще не были обнаружены, а любое включает в себя происшествие, которое воспринималось как общая проблема, требующая решения. Потому что не было там ни полиции, ни приговора: в них не было никакой необходимости, каждый мог своим трудом повысить благосостояние. Уважение окружающих людей ценили больше, чем богатство, а стремились они не столько к удовольствиям, сколько к радости. Это не значит, что они не наблюдали удовольствия: оно досталось им в изобилии. Но, как свет и тепло исходят от огня, так что их удовольствие было результатом радости творчества, которую они посещали в труде, в общении с друзьями и на праздниках, где, случайно, никто никого специально не приглашал, любой мог подобрать к чужому торжеству. А проходили праздники шумно и весело, и каждый раз был рад общению со своими согражданами, чтобы расспросить, как живётся соотечественникам в других странах. И все вместе радовались, когда исследовали, что везде всё хорошо, все здоровы, сыты и счастливы, занимаясь любимым делом. в них не было никакой необходимости. Уважение окружающих людей ценили больше, чем богатство, а стремились они не столько к удовольствиям, сколько к радости. Это не значит, что они не наблюдали удовольствия: оно досталось им в изобилии. Но, как свет и тепло исходят от огня, так что их удовольствие было результатом радости творчества, которую они посещали в труде, в общении с друзьями и на праздниках, где, случайно, никто никого специально не приглашал, любой мог подобрать к чужому торжеству. А проходили праздники шумно и весело, и каждый раз был рад общению со своими согражданами, чтобы расспросить, как живётся соотечественникам в других странах. И все вместе радовались, когда исследовали, что везде всё хорошо, все здоровы, сыты и счастливы, занимаясь любимым делом. в них не было никакой необходимости. Уважение окружающих людей ценили больше, чем богатство, а стремились они не столько к удовольствиям, сколько к радости. Это не значит, что они не наблюдали удовольствия: оно досталось им в изобилии. Но, как свет и тепло исходят от огня, так что их удовольствие было результатом радости творчества, которую они посещали в труде, в общении с друзьями и на праздниках, где, случайно, никто никого специально не приглашал, любой мог подобрать к чужому торжеству. А проходили праздники шумно и весело, и каждый раз был рад общению со своими согражданами, чтобы расспросить, как живётся соотечественникам в других странах. И все вместе радовались, когда исследовали, что везде всё хорошо, все здоровы, сыты и счастливы, занимаясь любимым делом. каждое могущество своим трудом благосостояния. Уважение окружающих людей ценили больше, чем богатство, а стремились они не столько к удовольствиям, сколько к радости. Это не значит, что они не наблюдали удовольствия: оно досталось им в изобилии. Но, как свет и тепло исходят от огня, так что их удовольствие было результатом радости творчества, которую они посещали в труде, в общении с друзьями и на праздниках, где, случайно, никто никого специально не приглашал, любой мог подобрать к чужому торжеству. А проходили праздники шумно и весело, и каждый раз был рад общению со своими согражданами, чтобы расспросить, как живётся соотечественникам в других странах. И все вместе радовались, когда исследовали, что везде всё хорошо, все здоровы, сыты и счастливы, занимаясь любимым делом. каждое могущество своим трудом благосостояния. Уважение окружающих людей ценили больше, чем богатство, а стремились они не столько к удовольствиям, сколько к радости. Это не значит, что они не наблюдали удовольствия: оно досталось им в изобилии. Но, как свет и тепло исходят от огня, так что их удовольствие было результатом радости творчества, которую они посещали в труде, в общении с друзьями и на праздниках, где, случайно, никто никого специально не приглашал, любой мог подобрать к чужому торжеству. А проходили праздники шумно и весело, и каждый раз был рад общению со своими согражданами, чтобы расспросить, как живётся соотечественникам в других странах. И все вместе радовались, когда исследовали, что везде всё хорошо, все здоровы, сыты и счастливы, занимаясь любимым делом. Уважение окружающих людей ценили больше, чем богатство, а стремились они не столько к удовольствиям, сколько к радости. Это не значит, что они не наблюдали удовольствия: оно досталось им в изобилии. Но, как свет и тепло исходят от огня, так что их удовольствие было результатом радости творчества, которую они посещали в труде, в общении с друзьями и на праздниках, где, случайно, никто никого специально не приглашал, любой мог подобрать к чужому торжеству. А проходили праздники шумно и весело, и каждый раз был рад общению со своими согражданами, чтобы расспросить, как живётся соотечественникам в других странах. И все вместе радовались, когда исследовали, что везде всё хорошо, все здоровы, сыты и счастливы, занимаясь любимым делом. Уважение окружающих людей ценили больше, чем богатство, а стремились они не столько к удовольствиям, сколько к радости. Это не значит, что они не наблюдали удовольствия: оно досталось им в изобилии. Но, как свет и тепло исходят от огня, так что их удовольствие было результатом радости творчества, которую они посещали в труде, в общении с друзьями и на праздниках, где, случайно, никто никого специально не приглашал, любой мог подобрать к чужому торжеству. А проходили праздники шумно и весело, и каждый раз был рад общению со своими согражданами, чтобы расспросить, как живётся соотечественникам в других странах. И все вместе радовались, когда исследовали, что везде всё хорошо, все здоровы, сыты и счастливы, занимаясь любимым делом. Это не значит, что они не наблюдали удовольствия: оно досталось им в изобилии. Но, как свет и тепло исходят от огня, так что их удовольствие было результатом радости творчества, которую они посещали в труде, в общении с друзьями и на праздниках, где, случайно, никто никого специально не приглашал, любой мог подобрать к чужому торжеству. А проходили праздники шумно и весело, и каждый раз был рад общению со своими согражданами, чтобы расспросить, как живётся соотечественникам в других странах. И все вместе радовались, когда исследовали, что везде всё хорошо, все здоровы, сыты и счастливы, занимаясь любимым делом. Это не значит, что они не наблюдали удовольствия: оно досталось им в изобилии. Но, как свет и тепло исходят от огня, так что их удовольствие было результатом радости творчества, которую они посещали в труде, в общении с друзьями и на праздниках, где, случайно, никто никого специально не приглашал, любой мог подобрать к чужому торжеству. А проходили праздники шумно и весело, и каждый раз был рад общению со своими согражданами, чтобы расспросить, как живётся соотечественникам в других странах. И все вместе радовались, когда исследовали, что везде всё хорошо, все здоровы, сыты и счастливы, занимаясь любимым делом. общении с друзьями и развлечениями, куда, кстати, никто специально не приглашал, любой мог подобрать к чужому торжеству. А проходили праздники шумно и весело, и каждый раз был рад общению со своими согражданами, чтобы расспросить, как живётся соотечественникам в других странах. И все вместе радовались, когда исследовали, что везде всё хорошо, все здоровы, сыты и счастливы, занимаясь любимым делом. общении с друзьями и развлечениями, куда, кстати, никто специально не приглашал, любой мог подобрать к чужому торжеству. А проходили праздники шумно и весело, и каждый раз был рад общению со своими согражданами, чтобы расспросить, как живётся соотечественникам в других странах. И все вместе радовались, когда исследовали, что везде всё хорошо, все здоровы, сыты и счастливы, занимаясь любимым делом.

Проследить за тем, чтобы каждый нашёл себе с детства занятие по душе, было в Радужной стране преимущественно и почти закономерно, если только уместно здесь это слово. Но много было и тех, кто просто слонялся по стране из края в край, и они тоже многократно охватывали любовь и ласку, обзаводились семьями и в конечном счете обращались к себе за делом, которое их встреча захватывало. Так продолжалось на протяжении многих поколений, и у жителей вошло в привычку, и даже стало правилом хорошего тона – заботиться о тех, кто ещё не нашёл себя, приветствие к странникам. Музыканты из странников были, танцорами, рассказчиками, поэтами, актерами, коллективами, темами, которые развивают художественную культуру общества. А если общество это ценит, то его можно уподобить городу, украшенному красивыми садами и цветниками. Конечно, какая-нибудь невежда сказала бы, что цветы сыт не будешь, и предложил бы вместо них разбить огороды, но вкусы той страны не были созданы и ценили красоту во всех ее проявлениях. Она питала их души. И ремесленники, и крестьяне, каждый в своем деле, стремились к красоте, будь то пахота, или изготовление инструментов, или что угодно ещё. Любая работа тут ходил на танцы, имевший строго определенный ритм и движение. Художественный вкус прививался с детства. И как бы в благодарность за такое отношение к окружающему миру, применяемому к людям взаимностью: ведь именно в красоте кроется некая тайная, понятная лишь значение подсознания формулы успеха. А в этой стране она царила безраздельно, тут не было заброшенных неухоженных уголков, а в языке не было слов, которые бы омрачали слух. Да и вообще язык народа был благозвучен и певуч, слушать жителей было истинным наслаждением. под наблюдением, что им нечего было скрывать от друга: они всегда держали то, что думали. Человек, который свободен, и прежде всего от угрызений совести, конечно, не имеет границ в своих суждениях и мечтах. Кто-то, но, конечно, не из жителей той страны, мог бы обнаружить, что от призрачных грёз нет никакого толку. А ему ответили бы: мечты – это то пространство, где встречается воображение и реальность в голове ребенка.

Вот и пятеро мальчишек, предстоит вход в нашу долю, делились вслух своими заветными мечтами. Звали их: Август, Одо, Николас, Отто и Ганс. Они сидели у костра в ожидании, пока испечётся пойманная рыба.

Самым словоохотливым из них был Одо, который в основном говорил и слушал, а остальные слушали, как он с одной темой, формулировался, была для него главной, Внезапно перепрыгивал на другом. Одо уже рассказал, что построил здание невиданной красоты, с обсерваторией на крыше, затем перескочил на перископ, потом на производство изготовления оптических линз, на литьё бронзы и другие устройства.

— Ну хватит, Одо, дай и другим хоть словечко задумати, — внезапно болтуна Августа.

Рыба к тому времени уже поспела, и Август наделил большой кусок Одо, чтобы тот наконец замолчал. Мальчишка вроде только этого и ждала – сразу принялась уплетать свою порцию за обе щеки. Его друзья воспользовались паузой и наперебой затараторили: “А вот я…», “А вот у меня…” Только Август сидел молча, заворожённый странным зрелищем.

С того момента, как они углубились на берегу под старой сосной, в глубине кроны мальчик заметил необычайно крупного чёрного ворона, который, естественно, наблюдал за детьми. Август был единственным замеченным. Поначалу он не придал этому особому значению, так как был занят разведкой костры и приготовлением рыбы, но время от времени поглядывал и который изучал необычное ворона, обладающий человеческим языком. При этом его взгляды выражали то простое любопытство, то несогласие, то и одобрение. Август хотел обратить внимание на эту птицу, но почему-то передумал.

Когда рыба была съедена, уже смеркалось, и мальчишки решили расходиться по домам. Но у Августа не вышла из головы загадочная птица. Он решил, что повторится и вернётся. Сердце подсказывает, что встреча с вороном не случайна и обещает какие-то удивительные события, которые изменяют привычный ход его жизни. По дороге к селению он вдруг “вспомнил”, что свою забыл шапку. Ребята, захваченные разговором, не подвергшиеся обработке на это внимание, что Август был только рад.

Ночь в этих краях наступала быстро – как только солнце скрывалось за грядой Синих гор, но Август, хорошо знавший всю округу, без помех добрался до места под старой сосной, где они недавно сидели с друзьями. Он пошарил взглядом по сторонам, словно разыскивая свою шапку, а затем незаметно вынул её из кармана, после чего поднял глаза к ветке, где днём сидел ворон. там никого не было. Это огорчило мальчика.

— Всё правильно, — произнес он себе под нос, — конечно, это не сложилось.

— Чего именно? – уточнил чей-то незнакомый ласковый голос.

Из-за ствола сосны появился высокий рост человека в красивом чёрном одеянии с серебристыми вышивками, сверкавшими в вечернем полумраке. На голове у него был широкий берет с чёрным пером, надетый слегка набок, а из-под него виднелись многочисленные локоны волос. Незнакомец был очень красив, глаза его словно излучали голубой свет.

— Я… я искал свою шапку… — пробормотал Август.

— И, вероятно, вы ее нашли, не так ли?

Август красивой себя неловко. Почему он должен отчитываться перед странным незнакомцем? Он взял себя в руки и повнимательней разглядел его одежду.

— А вы господин, похоже, нездешний? – в свою очередь поинтересовался он.

Незнакомец только что поднялся в ответ.

— Я тут случайно и невольно подслушал ваш разговор с друзьями. Мне понравилось то, что вы говорили, но этот болтун… – незнакомец замялся, вспомниля имя мальчишки, охо упомянул.

— Одо? – догадался Август.

— Именно. Излагая свои нелепые идеи, он так и не дал вам высказаться до конца.

— Да я, собственно парень, ничего существенного и не говорил, а Одо хороший и мой друг.

— О, отдаю должное вашему благородству, простите меня.

Незнакомец слегка себя поклонился, а Август изящным польским. Он испытывал чувство, которое хотя и смущало его, но доставляло удовольствие. Ему нравилось, когда его хвалили и восхищались им. А мальчику и впрямь было чем гордиться: он выделялся из всех и красотой, и манерами, и изяществом речи…

— Мне пора идти, сударь, шапку я нашёл.

— Конечно-конечно! Если вы обнаружили то, что ради чего сюда возвращаются, то нет смысла терять зря время.

Эти слова почему-то задели самолюбие Августа. Он поднял взгляд на незнакомца и невольно вздрогнул: на него смотрели глаза самого ворона, который того приметил на ветке сосны.

— Так это вы… — невольно вырывалось у мальчика.

— Ну-ну, не нужно меня бояться, не так его страшен чёрт, как малюют, — и незнакомец рассмеялся хриплым каркающим голосом.

И тут Августом овладел такой испуг, что он бросился на бег. естественно, что всё вокруг оказывало сопротивление: хохот незнакомца казался застрял у него в ушах, его глаза, естественно, смотрели отовсюду, ветки деревьев и кустов хлестали по лицу и цеплялись за одежду, да и ветер дул навстречу с неимоверной силой. Но он всё-таки не падал, хотя и не раз спотыкался на бегу, и так, не оборачиваясь, домчался до своего дома.

Глава 2. Странница

Август старался не вспоминать об этой встрече и вести себя так, будто этого не было. Правда, удавалось это не так уж легко. Улыбка на красивом лице уже не выглядела естественной, и шутил он как-то невесело. Но подростки бывают так увлечены частными делами, заботами и радостями, что не замечают чужой печали или заботы. Тем более, что сам Август всегда выделялся на фоне ровесников, высказываний и действий, которые для его ровесников были доступны. Кто-нибудь спросил, что его беспокоит, но никто не спрал. Мало-помалу он и сам убедил себя, что встреча с незнакомцем ему пригрезилась, а если даже и нет, то значит, он встретился с кем-то из странствующих поэтов или художников.

В день, события, которые мы продолжаем получать, светило яркое солнце и люди со всеми ресурсами улиц решили добраться за город, где у них было и очень важное место для купания. Река делала там поворот, образуя неглубокую бухточку со статистикой питания. Август, долго не думая, присоединился к своим друзьям, и все дружно приветствовали. Пока группа шла по городу, ее состав расширился до размеров небольшой армии.

Добравшись до бухточки, подростки затеяли игру. Они разделились на две команды и заняли свой берег. Цель игры заключалась в том, чтобы похитить и доставить в свой лагерь предохранитель, сохранившийся при этом собственном. Хранитель флага был командиром отряда.

Один из них выбрал Августа. Начальный этап игры сложился для его команды неудачно – несколько раз победа досталась соперникам. Затем Август, обдумав новые приложения, разбил свой отряд на несколько пятёрок, каждую со старшиной в правительстве, разработал специальные знаки и пароли, в планах предстоящей схватки начертил на песке. И это принесло свои плоды. В общем, совсем недавно команда Августа стала победительницей.

Игра всем очень понравилась, дети даже не заметили, как день подошёл к концу. Уставшие, но довольные, они собрали на берегу и весело вспоминали яркие эпизоды недавних баталей. Одо, который был не только болтуном, но и сыном мясника, раздобыл у отца вкусной свежей колбасы, сын пекаря Николас наделил всех горячим хлебом с хрустящей золотистой корочкой, сын молочника Ганс придержал молоко, масло и сыр. Еда показалась всем необычайно вкусной. На десерт кто-то притащил фрукты из потребляемой лавки, вкус, получился у мальчишек настоящий пир. Столами служили большие валуны. Уплетённую снедь, ребята хвалились собственными подвигами и смеялись над неудачами источника. При этом их возбужденные голоса перебивали друг друга и заглушали шум речной воды.

Вдруг внимание первым из мальчишек, а затем и всех остальных привлекло необычное зрелище: к ним приближалось какое-то космическое существо, в котором с трудом угадывалась женская фигура. Женщина опиралась на палку, ее лицо было бледным и истощённым, можно было подумать, что она давно ничего не ела. Один из исторических мальчишек вспомнил страшную, которую слышал от своего старшего брата, а это поведал сын, остановившийся у них в доме заморского странника. Мальчишка этот, конечно, под большим секретом, поделился этой любимой со своими всеми приятелями.

— Ведьма! – закричал он во всём горло, и остальные подхватили – сильно сухой хворост разом вспыхнул от одной горящей лучины:

— Ведьма, ведьма!..

Некоторые из детей, слышавшие от взрослых страшные рассказы об этом, бросились бежать, другие же стали бросаться в другие камни, палки и всем, что попадалось под руку. Она закричала истошным голосом, но это не разжалобило детей, а напугало еще больше: ведь когда люди чего-то боятся, они хотят это уничтожить – и они только сильнее приняли обстреливную несчастье. Женщина стала отходить к реке и наконец упала в воду. Раздался общий победный клич, и мальчишки, почитав свою победу окончательно, расходиться по домам, разбросав остатки пищи на радость птицам.

Женщина так и лежит на мелководье. Из ребят остался на берегу один лишь Николас. Он, из всех, не бросает в нее ни палок, ни камней и не кричал на нее. Напротив, ему было стыдно, от того, что все набросились на беззащитное существо, и за себя ведь было стыдно: он тоже не ожидался за несчастную женщину, не решаясь пойти наперекор товарищам.

Николас подошёл к ней. Она не шевелилась, и ему показалось, что женщина мертва. При этой мысли руки его задрожали, а ногти на самом деле руки посинели. Мальчик не подозревал, что за действиями его наблюдает из леса неизвестной с пронзительным взглядом, глубиной в чёрный бархатный плащ. Николас наконец решился дотронуться и определить, жива ли она. Он наклонился, и тут худая костлявая его рука схватила за подол куртки. Подросток окаменел от страха. А женщина перекатилась набок, так ему что стало видно ее лицо, и простонала:

— Помоги мне…

На её шее он увидел синяки и ссадины, а глаза выражали невыносимую тоску. Николас подал свою руку, она уцепилась за себя и подумала:

— Велиал, Велиал…

— Нет, госпожа, я Николас.

— Я ищу моего сына Велиала. Ты не видел его?..

После этих слов она снова упала – видно было, что силы покинули её. Николас помог подняться и, взяв под руку, повёл к берегу.

Там он неожиданно встретил Августа. Август пользовался большим уважением у Николаса, можно даже сказать, был его кумиром. Сегодняшнее поведение друга сильно встревожило его и поколебало его веру в благородство Августа. Поэтому он очень обрадовался возвращению товарища. Не только потому, что нуждался в его помощи, но главным образом из-за того, что напрасно усомнился в добрых качествах своего друга. Ведь он, конечно же, вернулся, чтобы помочь бедной женщине. Сам же Август был недоволен тем, что Николас, преданность которого он ценил, опередил его в добром деле.

— Эй, Николас! – окликнул он приятеля. – Я рад, что ты тоже здесь, сейчас я тебе помогу.

Август сбежал к нему, и помог найти женщину на берегу, снял с себя короткий плащ, который носили дети в той стране, и помогей вытереться.

— Спасибо вам, мои хорошие, — похвалила она.

Ребята усадили женщину на прогретый солнцем валун, и всё её тело пронизало дрожью.

— Вы, вероятно, голодны? – предположил Август.

Женщина лишь слегка исследовала: ее зубы выбивали дробь, не говоря уже о том, чтобы говорить. Всякой едой кругом попадает в избытке. Николас принес хлеба, колбасы и горшочек с молоком, и она с жадностью набросилась на еду. Было ясно, что она долго ничего не ела. Август сказал, что человек, долго голодавший, опасно много, поэтому он подал знак Николасу ничего больше ей не давать.

Затем Август отправил Николасу домой за полотенцем и одеялом, а сам развёл костёр, чтобы женщина поскорее согрелась и перестала дрожать. Вокруг много хворосту, было известное солнцем рекой и хорошо прославленным солнцем, поэтому костёр широко разгорелся наугад. Женщина придвинулась к нему поближе и протянула руки к огню. Ее лицо порозовело и уже не пугало своей мертвенной бледностью. Отогревшись, она заговорила с Августом:

— Послушай, мальчуган, должен тебе признаться, что иду с дальней стороны в поисках моего сына.

Женщина говорила с акцентом.

— Что же случилось с вашим сыном, и как вам удалось попасть в нашу страну? Ведь горы эти, – Августов вручную на синеющих вдали вершины, – непроходимы.

— Нашу страну захватили и поработали злые колдуны, – Они превратились… – Она не договорила, потому что увидела, как из лесу вышел знакомый Августу человек в чёрном, и закричала истошным голосом: – Велиал, Велиал!..

Человек в чёрном произошёл какое-то заклинание, и женщина превратилась в маленькую птичку, которая несколько раз облетела вокруг мальчика и скрылась в лесной чаще…

Август онемел.

— А вы не бойтесь, — успокоил его незнакомец, — меня вам нечего бояться.

— А я и не боюсь, — твердо заявил Август, хотя его голос предательски дрогнул.

— опасная колдунья, — Она разъясняет незнакомец, — сбор тем, что похищает детей и тех, кто ей поверит, по подозрению в поиске своего преследующего сына. Я не в состоянии её победить, могу лишь на английском языке вернуть подлинный облик. Гоняюсь за ней по всему свету, постепенноя ее козни, но…

— Не может её победить? – переспросил Август.

— В том-то всё и дело, — с грустью ответил незнакомец, — я недостаточно силён для этого. Но….

Мальчик коллекционный, что загадочный человек хочет открыть ему какую-то тайну – и не может решиться.

— Что но?..

— Существует пророчество, которое принадлежит тому, кто восстановит мир от власти колдунов.

— Кто же это? И что для этого нужно сделать?

— О, это очень опасное дело! Оно не по силам даже перемещению из людей.

— Я спасу мир от колдунов! – вдруг горячо воскликнул Август.

— О бедное дитя! Ты даже не представляешь, что тебя ждёт. Ведь для начала… – и незнакомец вновь замолчал.

— Даже если это грозит мне гибелью — я поглощаюсь! – не отступил от своего решения мальчик.

— Тогда я скажу тебе то, что остудит твой пыл. Прежде всего тебе предстояло бы перевалить через Синие горы, а это для человека невозможно.

— Но ведь эта женщина прошла обследование! – возразил Август.

— Да, — ответил незнакомец. Его голос был устойчивым и вкрадчивым. – И ты, вероятно, прогноз, но только… – Тут он запнулся, произнёс что-то вспоминая, – но только если найдёшь проход древнего царя Уга!

Человек в чёрном именно сейчас догадался, каким образом женщина, которую долгие месяцы он гнал прочь, вдруг оказалась на этой стороне Синих гор. Даже он сам, великий колдун, едва ли не погибнет, заснеженные вершины, и вряд ли ли бы отважился второй раз повторить этот переход. Его лицо просияло, губы скривились в ехидную улыбку, он с трудом скрыл радость от найденной разгадки. Наконец, прервал паузу и продолжил напутствие Августу:

— Но если тебе по ту сторону Синих гор, то и там тебя ждёт множество опасностей. Когда ты доберёшься до Лукоморья – удивительного чёрного леса, окружённого с трёх сторон холодным бушующим морем, тебе нужно будет проникнуть в лесную чащу и отыскать волшебное древо. охват, который охватит охват преград, весь тамошний мир уже давно захвачен злом. Мы пытаемся сохранить хоть какой-то порядок, но нам противодействуют злые люди, и наши силы недостаточно.

— Я буду девушкам вам! – горячо воскликнул Август.

— О славный мальчик, я верю в тебя, у тебя большое и доброе сердце. К сожалению, я не сопровождал тебя, я потерял много сил, пока добрался до твоего края, и боюсь, что не перенесу обратного пути.

— Конечно, оставайтесь здесь! – подтвердил Август. – Я слышал от людей, которые видели переселенцев из-за моря, что там и вправду тяжело живут, а наша страна…

Незнакомец не дал Августу закончить фразу и подхватил:

— Да-да, только ваш край благодаря горам да морю остается не подвластным страшным людям. Ты же, если сумеешь добраться до Лукоморья и проникнуть в непроходимый лес, найдёшь в самой своей гуще гигантский дуб – это и есть волшебное древо, вероятно, старейшее из деревьев мира. На дне его глубокого дупла стоит на треножнике волшебного шара, который может как попасть человеку от всего плохого в, так и наоборот, сделать его еще хуже. Всё зависит от сердца, кто прикоснётся к тому шару: если у него доброе и чистое сердце, он обретёт силу, способную победить зло в потребностях души и охватившее весь мир.

— Но почему вы сами до сих пор этого не сделали? – искренне удивился Август.

— К сожалению, мой друг, я недостаточно чист сердцем и не в состоянии побороть всякие искушения, а одно из самых опасных — это искушение властью. Его может уничтожить только человек с абсолютно чистым сердцем.

О том, что произошло в случае исчезновения в мире. После слов незнакомца он окончательно столкнулся с этой проблемой.

Человек в чёрном сказал, что должен уходить. На прощание он далу мальчику из своей шляпы, велел прикрепил его к головному убору и сказал:

— Оно будет оберегать тебя в пути. – И добавил: – А наша встреча осталась в тайне.

И скрылся в лесу.

Глава 3. Неожиданная встреча

Ранним утром, ещё до восхода солнца, Август, взяв с собой заранее приготовленные припасы, вышел из дому. Мать проводила его с грустью, едва сдерживая слёзы. Вообще-то самостоятельные путешествия детей в той стране были обычным делом, но Август никогда не покидал родного дома больше чем на три-четыре дня. А сегодня материнское сердце подсказывало, что её мальчик уходит надолго. Она гнала эту мысль прочь из головы, но та возвращалась, и тогда она внушила себе: пусть надолго, даже очень надолго – только бы не навсегда.

Август давно уже перерос мать и выглядел крепким юношей. Он обнял её на прощанье и поцеловал, а затем, опасаясь, чтобы она не стала его отговаривать, как уже было однажды, когда он собирался в поход по приморскому краю, немного резко вырвался из материнских рук и вышел за порог.

Птицы пели красиво как никогда, и он счёл это добрым предзнаменованием. Лишь однажды обернулся он в сторону дома, увидел в последний раз мать, бессильно прислонившуюся к калитке, помахал ей рукой и зашагал в сторону большой дороги.

Выйдя из городка, он направился к Синим горам. Его воображение будоражили предстоящие открытия и приключения, новые миры, куда он проникнет, первым в истории перевалив через неприступный горный хребет. Он собирался найти тайный проход, о котором ему поведал незнакомец, но пока не представлял, где его искать. Мысленно он готовил себя к трудностям пути, к подъёму на неприступные вершины, к холоду и голоду, и всё это ему казались чем-то романтическим, обязательно сопутствующим великим подвигам и странствиям.

Август шёл широким размеренным шагом, словно боясь опоздать на торжество в свою честь – торжество, которого он непременно будет удостоен как спаситель человечества. Порой ему приходила на ум мысль, что, возможно, его не единственного посвятили в тайну волшебного древа и что кто-то другой может опередить его – и тогда спасать мир ему не придётся и прославлен в веках будет кто-то другой. Но он гнал прочь такие мысли, успокаивая себя доводом, что если бы для такого великого дела не требовался особенный человек, то незнакомец не общался бы с ним тайно, а объявил всем, кто резвился на речном берегу, что требуется кандидат для совершения великого подвига, и выбрал бы одного из них. “Но почему всё-таки он предпочёл всем меня? – размышлял Август. – Наверно, хорошо разбирается в людях и знает, кому можно доверить великую тайну”.

Август всегда выделялся из общей массы и знал, что превосходит прочих во многом, а теперь получил подтверждение из независимого источника, ведь человек в чёрном вовсе не знал ни его, ни его товарищей. Значит, есть в нём что-то особенное. Так размышляя, он вошёл в лес, путь через который мог бы занять и пару дней, если бы Август двигался с обычной для пешехода скоростью, но он стремился вперёд, не жалея себя, через встречающееся местами редколесье мчался бегом, так что к закату солнца оказался на его опушке и вышел на каменистое плато с попадающимися кое-где островками кустарника.

Он разглядел в сумерках возвышающуюся над кустами пологую скалу и, взбежав на неё, оглянулся назад. Городка, конечно, уже не было видно, тёмные верхушки сосен бесконечными рядами застилали всё пространство до горизонта, над которым сияла в последних лучах солнца широкая радуга. Август решил, что это хорошее предзнаменование.

Он стал готовить место для ночлега. Натаскал хвороста, разжёг огонь, перекусил кое-чем из своих припасов и лёг на тёплый, прогретый солнцем камень. Его взор устремился в небо, где одна за другой стали загораться звёздочки. Они представились ему множеством светящихся песчинок, летящих прямо на него, так что он даже зажмурился. Потом его внимание привлекли искры, летящие вверх от костра. Наблюдая за ними, он подумал: “А что если этими звёздочками, взлетев на небо, становятся искры от костра, зажжённого жителем какого-то далёкого мира, а искры от моего костра кажутся ему звёздами, и так оба наши мира летят навстречу друг другу и должны когда-нибудь встретиться…” Постепенно мысли его смешались, и мальчик, успокоившись, заснул.

Наутро Августа разбудило птичье пение. Птиц тут было множество, но одна, видимо самая смелая, заливалась где-то совсем рядом. Он открыл глаза и с удивлением увидел перед собой… Николаса, державшего в руках маленькую ласточку, которая своим пением и разбудила его.

— Николас, как ты тут очутился?!

Изумлению Августа не было предела – ведь они не виделись с того момента, как тот побежал домой за полотенцем и одеялом. В первый момент он забеспокоился – как бы товарищ не стал расспрашивать его, куда подевалась старуха и почему друг его не дождался. Опережая возможные вопросы, Август взял на себя инициативу в разговоре:

— Я рад тебя видеть, но не могу понять, как ты меня нашёл?

Николас с простодушной улыбкой посмотрел на друга.

— В этом нет ничего удивительного, – ответил он. – Я узнал, что ты собрался в дальнее путешествие, и решил составить тебе компанию: в любом случае вдвоём будет легче, чем одному.

— Но как ты об этом узнал? Неужели подслушал?

Тут Август подумал: “А вдруг Николас был свидетелем первой моей встречи с незнакомцем?..”

— Я случайно услышал разговор твоей матери с моими родителями о том, что ты собираешься в дальний путь. Я даже хотел сразу поговорить с тобой, но был уже поздний вечер.

Август облегчённо вздохнул. Значит, напрасны были его подозрения, Николас ничего не знает о человеке в чёрном.

— А откуда у тебя эта ласточка? – спросил он.

— Я нашёл её в лесу. Она забилась в маленькое дупло, а её атаковал здоровенный чёрный ворон. Я взял дубину и огрел его сзади. Ха-ха-ха! Он катился, разбрасывая перья, и каркал, будто это кашляет господин Фуки – помнишь его?

Август тоже улыбнулся при воспоминании о кашляющем горняке, который был посмешищем их городка. Он всё пытался найти какую-то чудо- жилу под землёй. Сперва он таким образом уничтожил собственный сад, потом вырыл под домом такую яму, что тот возьми да рухни, но и на этом не успокоился. Смех смехом, но жители стали опасаться, что доберётся и до их участков. Однако к тому времени он так надышался пылью, что стал надсадно кашлять, чем выдавал своё присутствие, и поневоле раскопки пришлось прекратить.

— В общем, убрался от меня этот ворон едва живым, – продолжал Николас. – А ласточку я забрал себе. Она оказалась совсем ручной: видишь – не хочет от меня улетать. – Он протянул руку с птичкой к товарищу. Август хотел было до неё дотронуться, но она вспорхнула и перепрыгнула на голову Николаса.

— Она тебя боится, – рассмеялся Николас, снова взял ласточку в руки и сказал: – Не бойся, это мой друг.

Август вовсе не собирался брать кого бы то ни было в попутчики: ведь тогда славу придётся делить на двоих. Но ему не хотелось сознаться в этом самому себе, и он решил, что возьмёт Николаса с собой. Ведь и в самом деле вдвоём легче да и веселее. К тому же в глубине души он понимал, что Николас лучше его: добрее, надёжнее, а главное проще.

— Ну, так уж и быть, – сказал он: – Я тебе открою кое-что, а ты решай: пойдёшь со мной или останешься здесь.

Но Николас неожиданно возразил:

— И не надейся! Даже если ты мне ничего не расскажешь, то я всё равно пойду с тобой, куда бы ты ни направлялся. Какая мне в конце концов разница!

И Август не стал ничего ему рассказывать. Загасив костёр, мальчишки тронулись в путь. Они шли по каменистому плато, где произрастали только кусты да колючки. Повсюду валялись словно кем-то разбросанные осколки скал. За день они сильно устали и от неудобной для ходьбы почвы, и от палящего солнца. Никаких происшествий с ними не случилось. Под вечер добрались до предгорий, где обнаружили шумную речку, неглубокую, но довольно широкую. Ребята сняли обувь, засучили штаны и с удовольствием пошли по воде. Она была такой холодной, что поначалу аж дух спёрло. Река оказалась полна крупной, жирной, никем не пуганной рыбы, хоть руками бери. Ночевать решили на берегу.

Николас был прекрасным рыбаком, он быстро поймал несколько крупных рыбин. Август тем временем натаскал дров. Разожгли костер и с удовольствием протянули к нему пятки. Как же хорошо сидеть с другом вечером у костра, чувствуя запах пекущейся рыбы! У обоих от предвкушения текли слюнки, и в ожидании пиршества они вспоминали, где, когда и что именно ели, не в силах думать ни о чём другом. Когда лакомое блюдо было готово, они принялись уплетать за обе щеки сочную, тающую во рту мякоть, так что сок тёк по шее. Им было тепло и весело.

Спать улеглись сытые и довольные. Прежде чем уснуть, понаблюдали за падающими звёздочками, чтоб загадать желания. Но в ту ночь их оказалось так много, что они привыкли к красивому зрелищу и смотрели на них просто так. И скоро, сами того не заметив, уснули.

Всю ночь Августу снились предстоящие подвиги: освобождение несчастных по всей земле, изгнание обманщиков и жестоких правителей… Он поднял целое войско на борьбу с тёмными силами и опрокидывал вражеские орды одну за другой, вчерашние господа молили его о пощаде и коленопреклонённо протягивали ему свои короны, мечи и ключи от городов. А благодарный народ рукоплескал, встречая цветами и криками радости.

Николасу же ничего не снилось, он спал очень чутко: ведь за пазухой у него была пташка, которую он боялся придавить.

Наступил рассвет. Первые лучи солнца, выйдя из далёкого моря, озарили заснеженные вершины. Затем постепенно свет по горной гряде спускался всё ниже и ниже, рассеивая тьму. Ласточка проснулась и начала петь, да так красиво, что Николас не смел её прервать.

— Ах, какой я видел сон! – потягиваясь, произнёс Август, разочарованный тем, что всё произошло не наяву. Он бросил недовольный взгляд на ласточку, и та сразу замолкла. – Ну ладно, не будем засиживаться, пора в путь. Сегодня нас ждут горы, которые ещё никто не смог преодолеть.

Юноша встал, гордо выпятив грудь, будто горы от одного его вида должны были расступиться. Но они остались неподвижны, какими и были на протяжении тысячелетий, и он, прокашлявшись, взял бутыль со свежей водой, протянутую ему Николасом. Отпил немного, сполоснул рот и выплюнул остаток на потухшие угли. Пар, шипя, поднялся вверх.

Всё ещё под впечатлением от увиденного сна, он провозгласил:

— Когда я одержу победу, все мои враги, все несправедливые правители, так же, как этот пар, растворятся в воздухе. А ты, мой друг, будешь тому свидетелем.

Николаса насмешил важный вид, с которым Август произнёс свою тираду, но он понял, что тот говорил всерьёз. Он сказал, что готов быть не просто свидетелем, но соратником, готовым разделить все испытания, Но его слова лишний раз задели самолюбие гордеца.

— Нет уж, друг мой, – подтвердил он свои слова: – Именно свидетелем!

Он отхлебнул ещё воды и зашагал по тропе, которую проложили дикие козы, спускаясь на водопой к реке.

Глава 4. Врата Уга

Уже много часов мальчишки шли вверх. Тропа, по которой они начали восхождение, затерялась среди расселин и кустарников, а река, оставшаяся далеко внизу, давно уж исчезла из виду. Путники сильно устали, но продолжали подъём. В какой-то момент ласточка, сидевшая за пазухой у Николаса, стала проситься на свободу. Когда он отпустил её, она надолго скрылась, и Август даже заметил товарищу, что его питомица упорхнула навсегда. Но она всё-таки вернулась, а потом ещё несколько раз улетала, но возвращалась быстро.

— Может быть, она боится подниматься на большую высоту? – предположил Август.

— Не знаю, – ответил Николас. – Ты же видишь – я её не неволю. Пусть летит себе куда хочет, но – всё время возвращается.

Между тем становилось холодно. Ветер принёс с вершин первые крупицы сухого снега, которые барабанили по плащам ребят и отскакивали. Это казалось им забавным. Но вскоре стали мёрзнуть пальцы на руках.

Поведение ласточки тем временем становилось всё более странным. Вдруг она в очередной раз улетела, но резко остановилась и приземлилась шагах в восьми от мальчишек.

— Похоже, она не хочет и дальше оставаться с нами. Видно, тут для неё слишком большая высота.

Николас кивнул. Ему не хотелось расставаться с птичкой – он уже привык к её постоянному щебету. Он протянул руку, чтобы погладить её, а она возьми да отпрыгни в сторону. Сделал шаг к ней – она перепорхнула снова.

— Сдаётся мне, что она хочет куда-то нас привести. Как ты считаешь, Август?

— Да ничего подобного! Оставь её в покое, мы и так время потеряли, а между тем надвигается буря.

— Нет, Август, она так себя ведёт неспроста… – Николас вновь попытался схватить ласточку, а та опять отпрыгнула. – Ты замечаешь – она всё время движется в определённом направлении, будто манит нас за собой в известное ей место.

Августу очень не хотелось соглашаться – ведь тем самым он подрывал свой авторитет лидера и перекладывал ответственность на чужие плечи, но в то же время понимал, что друг скорее всего прав.

— Ну ладно, пусть будет по-твоему, – махнул он рукой.

Около часа ребята шли по направлению, указываемому ласточкой, причём не поднимаясь дальше в гору, а вдоль склона, иногда даже спускаться приходилось. Тем временем буря надвигалась. Август начал проявлять нетерпение, а тут ещё ногу подвернул.

— Всё из-за твоей глупой птицы! – крикнул он. – Зря я поломал свои первоначальные планы. Что ты теперь прикажешь мне делать?

Николас огляделся вокруг, подобрал подходящую палку из тех, что валялись под ближней сосенкой, и мигом соорудил для друга костыль. Опираясь на него, Август мог идти дальше. Видно, нога его не так уж пострадала, как показалось ему поначалу, но роль невинной жертвы его вполне устроила. То, что он, преодолевая боль и натиск бури, упорно двигался вперёд, вполне подходило для образа великого героя, с которым он всё больше сживался. С каждой минутой события недавнего сна всё больше захватывали его воображение, но для того чтобы покрыть своё имя славой, необходимо было прежде всего преодолеть эти дурацкие горы.

— Куда мы всё-таки идём?! – заорал Август, силясь перекричать ветер.

— Туда, куда ведёт нас эта птаха, – ответил Николас.

— Как можно довериться такому глупому существу!

— Ну, не так уж она и глупа. Сказать по правде, это она помогла мне найти тебя.

Порыв ветра унёс последние слова, поэтому Август их не расслышал, а Николас не стал повторять, решив, что товарищу не стоит об этом знать.

У бури есть та особенность, что борьба с ней всегда ускоряет течение времени. Устремляясь вперёд вслед за ласточкой сквозь бьющий в лицо мокрый снег и резкий порывистый ветер, они упёрлись, наконец, в огромную скалу, которую невозможно было обойти без риска свалиться в пропасть.

— Твоя птица завела нас в тупик! – упрекнул товарища Август. – И что ты теперь скажешь?

— Я видел, как она залетела вон в ту дыру, – указал рукой Николас. – Возможно, там её гнездо и она просто вернулась к себе домой. А что если?..

Не договорив, он подошёл к расщелине, в которой скрылась ласточка.

— Посмотри сюда, – пригласил он друга.

Но тот и сам подошёл уже к нему. Оба увидели, что расщелина достаточно широка для того, чтобы они смогли проникнуть в неё.

— Попробуй ты, – кивнул Август товарищу. – Не знаю, смогу ли я войти туда со своей больной ногой. Действуй!

Николас без особого труда протиснулся в проём. Он оказался в полной темноте – так ему показалось поначалу. Но проникающий в отверстие свет позволял разглядеть окружающую обстановку, и по очертаниям стен он догадался, что находится не в природной пещере, а в искусственно сооружённом портале, ведущем в какой-то проход.

Николас выглянул наружу и крикнул Августу:

— Сюда, скорее! Здесь можно укрыться от бури!

Август, уже успевший продрогнуть, поспешил к нему, куда и хромота девалась!

Начало прохода, ведущего в глубину скалы, обозначали стоявшие по обе стороны два каменных куба, из которых торчали какие-то палки. Август сразу смекнул, что это факелы. Тут лежали острые серые камешки, предназначенные для того, чтобы выбить искру и зажечь факелы…

Вдруг за своими спинами ребята услышали какой-то скрежет… Обернувшись, они успели увидеть, как узкая полоска света в расщелине погасла и наступила полная тьма. Створки отверстия сомкнулись и отрезали обратный путь…

На ощупь они отыскали факелы, Николас чиркнул кремнем о кремень, высек мощную искру, а от неё ярко вспыхнул факел, озарив помещение, в котором они оказались.

— Отлично, Ники, – похвалил товарища Август. – И знаешь, что я тебе сейчас скажу? – спросил он торжественным тоном.

— Что? – удивлённо спросил Николас.

— Мы попали с тобой к древнему проходу – Вратам Уги, – который проведёт нас сквозь Синие горы в другую страну.

— Откуда ты об этом знаешь? – спросил поражённый Николас.

Август в ответ лишь загадочно улыбнулся.

Глава 5. Подземная река

Ребята, освещая путь факелами, осторожно двинулись в глубь широкого прохода. Тропа вела под уклон. И тут на плечо Николасу уселась его пташка. Она радостно щебетала и махала крылышками, будто хотела что-то сказать. С каждым шагом воздух становился всё более спёртым, а спуск всё более крутым. Вскоре в каменистой почве под ногами появились ступени, чьё искусственное происхождение не вызывало сомнений. Теперь они спускались по каменной лестнице, которой, казалось, не будет конца.

Вдруг откуда-то снизу донёсся страшный рёв.

— Что это? – испуганно спросил Николас.

— Не знаю, – отозвался Август. – Но у нас нет другого выхода, кроме как спуститься и посмотреть.

Николас не стал возражать, а ласточка, сидевшая у него на плече, видимо желая показать, что бояться нечего, вспорхнула и полетела вперёд, оглашая каменные стены радостным пением.

Вскоре впереди внизу перед путниками предстало удивительное зрелище: в отблесках их факелов, словно чешуя огромной рыбины, сверкала подземная река. Это мощный шум её течения они приняла за рёв неведомого чудища. Река вытекала на открытое пространство из скальной стены, изогнувшись дугой, а затем утыкалась в противоположную стену и исчезала в ней.

Спустившись на берег, мальчишки, к своей радости, обнаружили в этой стене грот, а в нём лодку, принадлежащую неизвестно кому. На корме имелись пазы для факелов.

Август уселся на носу – это было самое ответственное место: ведь от реакции вперёдсмотрящего зависела безопасность судёнышка. Николас столкнул лодку в поток и ловко запрыгнул в неё.

— Э-ге-гей! – закричали оба, и долгое эхо разнесло весть об их отплытии по всей округе.

Невесть откуда появилась всё та же ласточка и села на плечо Николасу. Тот для надёжности переправил её себе за пазуху. Лодка, словно с кручи, влетела в отверстие в стене. Ребята пригнули головы, но высота свода и без того оказалась достаточной, чтобы не зацепиться за него. Река несла путешественников по удивительным местам. Берега то сужались, то почти пропадали из виду – когда лодка выходила на широкие пространства подземных озёр. Там течение становилось совсем спокойным, и мальчики могли во всех подробностях разглядеть каменные наросты, сверкавшие самоцветами. Так продолжалось до тех пор, пока оба, утомлённые новыми впечатлениями, не уснули.

Неизвестно, сколько ещё они проспали бы, если бы в очередном озере лодка не уткнулась в берег. Николас проснулся первым и огляделся. Подземный свод поднялся так высоко, что его не было видно. Мальчик вышел на берег, где ноги погрузилась в сыпучую мелкую гальку, и тут перед ним открылась ещё более необычная картина: он очутился на узком промежутке суши между двумя реками, которые текли в противоположных направлениях, причём от встречной реки веяло жаром, и над ней поднимался густой пар.

Тут и Август окончательно проснулся и окликнул друга:

— Что там такое, Ники?

— Река. Причём совершенно необыкновенная. Течёт в противоположном направлении, а вода в ней горячая как кипяток!

Август выбрался на берег. Нога его уже почти не болела. Он подошёл к Николасу и наклонился. Едва коснувшись рукой поверхности воды, вскрикнул:

— Жуть какая горячая! В такой воде свариться можно. Наверно, это и есть мёртвая вода из сказок, всё живое в ней погибнет.

— Да, – подтвердил Николас. – Настоящее чудо.

— Знаешь, – заметил Август, – мне кажется, что когда-нибудь эти две реки перепилят разделяющий их берег и сольются воедино.

— Я бы о таком и не подумал, – ответил Николас простодушно.

Август же стал развивать свою мысль:

— Вот так разные по своей сути существа порой бывают разделены, казалось бы, чем-то непреодолимым, и они пытаются устранить эту преграду, не догадываясь, что тем самым погубят друг друга.

— Почему погубят? – не понял Николас.

— Ну, если и не погубят, то во всяком случае никогда уже не будут прежними.

— Это ты верно подметил, – уважительно отозвался мальчик, – а я и не задумывался о таких важных вещах.

Друзья вернулись в лодку и зажгли новые факелы, так как старые уже готовы были погаснуть. И вновь понесла их река, причём её течение значительно ускорилось, и вновь стал их одолевать сон…

Николаса разбудила ласточка, поклёвывая шею. Он открыл глаза и увидел, что лодка находится посреди широкого озера, а течение несёт её в сторону, откуда раздаётся невообразимый шум. Николас поднял товарища, Август прислушался и догадался, что они приближаются к водопаду.

— Гребём туда! – он указал на песчаный островок, расположенный неподалёку.

Оба налегли на вёсла и вскоре пристали к берегу. С трудом вытащили лодку на песок и присели отдышаться. Повсюду царила тьма.

Вдруг ласточка вырвалась из-за пазухи Николаса, сделала два круга над островком, а затем устремилась вверх и исчезла. Ребята задумались, как быть. Положение казалось безнадёжным. Примерно через час птичка вернулась, что-то беспрестанно щебеча.

— Она нашла проход! – догадался Николас.

— Но мы-то как туда попадём?! – горестно воскликнул Август. – У нас же нет крыльев!

— Смотри: тут есть верёвка! – указал Николас на дно лодки. – И довольно длинная, – добавил он, ощупав её.

— Но чем она нам поможет? – не понял Август.

Ничего не ответив, Николас подобрал сухую корягу, изогнутую крючком, привязал в ней верёвку и, хорошенько раскрутив, запустил вверх. Совершив пируэт, коряга шлёпнулась в воду. Но Николас не унывал. Ещё несколько неудачных попыток – и вот, наконец, крючок зацепился за ветки плюща, облепившего стены свода, причём так крепко, что назад не стягивался. Но после того как Николас дёрнул за конец верёвки, часть зелёного покрова свода оборвалась и повисла, обнажив стену, в которой зияла дыра, и в свете факелов ребята увидели на стене какие-то письмена.

— “Я, Великий Маг Впаади Диив…” – прочитал вслух Николас.

Эхо несколько раз повторило эти слова, придав им некое таинственное значение. Они были высечены крупными разборчивыми буквами, а вот дальше шли более мелкие, которые разобрать можно было с трудом.

— “Только перед обладателем чистого сердца, – продолжал Николас, – дверь…” – Он запнулся.

— “Дверь откроется, – подсказал ему Август и стал читать дальше: – Следуй навстречу потоку, и жидкое утвердится под твоей стопой, а твёрдое размягчится и расступится”.

— Какие-то загадки, – пробормотал Николас.

— Наверно, это указание о том, как отсюда выбраться, – заметил Август. – Но я не вижу другого пути, кроме… – он протянул руку к отверстию в стене…

— “Бойся желаний ума, они…»… м-м-м… – не смог разобрать Николас.

— “…они погубят тебя”, – подсказал Август и тут же прокомментировал: – Вот так напутствие! А я-то всегда думал, что только безумцы не прислушиваются к доводам ума.

— А может, тут и верно написано, – возразил Николас. – Вспомни песню, которую знают все жители нашего города: там поётся, что тот, кто любит, теряет ум.

— Вот именно! А ты вспомни, кто это поёт! Магнус! Он же посмешище всего города.

— Неправда, его все любят.

— Не любят, а просто жалеют. Впрочем, Ники, думай как хочешь, я же останусь при своём мнении. Давай-ка лучше разгадаем загадку, что нам задал этот Впаади Диив.

Августу понравилось, как эхо причудливо меняет имя автора надписи. Но ему показалось, что Николаса оно напугало. Тот стоял как заворожённый, словно увидел кого-то в воде.

Август повторил имя великого мага ещё громче.

И тут Николас двинулся к водопаду. Он погружался в воду всё глубже и глубже, а когда вода стала ему по горло, поплыл вперёд.

— Николас, вернись! – встревоженно крикнул Август.

Но тот продолжал плыть к водопаду, а потом вдруг стал на ноги, обернулся и весело помахал рукой.

— Здесь мелко! – крикнул он. – А под водой ступени. Следуй за мной, не бойся!

Шаг за шагом ступени под ногами Николаса направляли его вверх, так что вода стала доходить ему лишь до щиколоток, и приближали к водопаду. Наконец он протянул к нему руку и исчез в водяных струях. Август поспешил за другом и проделал тот же путь, а когда был в нескольких шагах от водопада, оттуда высунулась рука Николаса и, схватив за одежду, потянула к себе.

С трудом протиснувшись сквозь тяжёлый поток, задержав дыхание так, что почувствовал нехватку воздуха, Август оказался в маленьком гроте, скрытом между двумя потоками водопада. Там его встретил мокрый насквозь, но сияющий от радости Николас.

— Когда эхо повторило произнесённое тобой имя великого мага, – сказал он, – да ещё при этом причудливо исказило, мне послышались слова: “Пройди через водопад!” И хотя умом я понимал опасность этой затеи, всё-таки решил попробовать.

Август смутился: ведь он совсем недавно объяснил своему спутнику, как важно для человека здравомыслие, – и на тебе! Видимо, у него был такой растерянный вид, что Николас не удержался от смеха. Август же, вместо того чтобы обидеться, присоединился к другу.

Когда они отдышались, Август обратил внимание на то, что в дальнем конце грота сумрак рассеивается, как будто там, в глубине, находится источник света. Взявшись за руки, они побежали туда, где туннель делал поворот, и, завернув за угол, едва не ослепли… После долгого пребывания в темноте их глаза не выдержали встречного потока солнечных лучей. Мальчишки зажмурились, выждали несколько мгновений – потом одновременно открыли глаза. Впереди открывался щедро освещённый солнцем горный ландшафт. С каждым их шагом картинка становилась всё ярче, а вскоре послышалось и разноголосое птичье пение. Как оказалось, вдоль горной стены, из которой они вышли наружу, бесконечными ярусами селились тысячи и тысячи щебечущих и поющих каждая на свой лад птиц всех пород и размеров.

Глава 6. Царство Правды

Едва путники вышли из туннеля на горный склон, как на фоне птичьего гвалта расслышали человеческие голоса. Тут же появилась знакомая ласточка – подопечная Николаса. Она вела себя беспокойно, словно пытаясь предупредить мальчиков о подстерегающей их опасности, даже отказалась сесть на протянутую к ней ладонь. Но ребята так были рады оказаться на воле после мрачного туннеля подземной реки, что не обратили внимания на поведение птички. Как только они двинулись по тропе, спускающейся в долину, за первым же поворотом Августа, шедшего впереди, схватили две пары сильных рук, повалили на землю и связали так, что он и пошевелиться не мог. Идущего следом Николаса постигла та же участь.

— Кто вы такие, откуда и куда идёте? – послышался голос, по тону которого можно было понять, что его обладатель привык повелевать и не станет повторять дважды. Лица и фигуры его лежащие лицом вниз мальчишки не видели.

— Мы пришли из-за гор, – первым ответил Николас, который врать не умел.

— Из-за гор, говоришь? Ха-ха-ха! А знаешь ли ты, что в нашем государстве самое страшное преступление это ложь, а лгать представителю власти…